Рассела Эджингтона в сериале канала HBO “Настоящая кровь”, в исполнении Дэниса О’Харе предстает перед нами, как кровавый, похотливый, пугающий, но все-таки восхитительный. В триллере Fox “Американская история ужасов” Дэнис уже возникает в совершенно другом облике. В то время как Рассел – харизматичный лидер, Ларри Харвей из “Истории ужасов” просто жалкий и мерзкий. Номинированный на Эмми актер знает, как подогреть интерес к своему шоу, но в отличие от большинства своих коллег, он делает это посредством работы над персонажем. Следующая его работа – это роль в музыкальной постановке театра Delacorte в Центральном парке Нью-Йорка (который, к слову отмечает свою 50 годовщину) “В деревьях”.

Издание Interview поговорило с Дэнисом О’Харе о его театральном опыте, почему он предпочитает музыкальную постановку каникулам где-то на островах и, конечно же, о “Настоящей крови“. За перевод благодарим valerie.

Здравствуйте, Денис. Есть у вас сегодня репетиция?

Да, конечно. Начинается в полдень. Мы репетируем уже четыре недели в репетиционном зале. Наша постановка в трех действиях и каждое действие в корне отличается от предыдущего. Мы в наших шерстяных костюмах нагреваемся до 40 градусов.

Звучит согревающее. Что вы делали в ваш первый день на репетициях?

По-разному. Все режиссеры ведь разные. Традиционно, ты просто должен представить себя  и показать на что способен. Вся труппа просто собирается в одной комнате, начинаем читать постановку. В общем, в первый день мы заполняем различные формы, там кому позвонить при несчастном случае. Если ты до сих пор не подписал свой контракт, ты его подписываешь. Рутина, организационная работа. Потом начинается представление труппы друг другу – это все встают в круг и называют свои имена. Потом все начинают высказываться. Режиссер говорит о своем видении, художественный директор говорит о том, что он счастлив быть здесь, потом мы все смеемся ну, и обычно здесь пирожные, фрукты и кофе. Потом, по обыкновению мы начинаем читать друг перед другом отрывки из ролей, что довольно нервирует. Но в этот раз мы такого не делали. Мы прямо перешли к хореографии и интересным актерским упражнениям, чтобы быстрее узнать побольше друг о друге.

 У вас когда-нибудь было такое, что в этот первый день, во время речи режиссера,  вы подумали: «Нет, я не смогу этого сделать. Это просто ужасно»?

Нет. Я театральное создание, я буду делать это всегда. Это совершенное неуважение – выйти из постановки. Я никогда такого не делал и даже не представляю себе, что мог бы так сделать. Но, конечно же, при первых чтениях сценария ты всегда ощущаешь некий дискомфорт, но над этим можно работать.

Какой была ваша первая роль?

Свиньи.

Свиньи? Когда?

Когда мне было 8, мне кажется. Это была постановка “Сказки коробейника” в моей школе. У меня был накладной пятачок, который сделала моя мама из куска концентрированного супа, и он невероятно раздражал меня своим запахом, до тошноты. Я был довольно упитанным ребенком, и конечно же, не хотел играть свинью. Я должен был надеть еще накладки на бока, что делало меня еще толще, и розовые колготки. У меня была небольшая роль. Все реплики достались моему лучшему другу, который в общем-то был ужасным актером. Он в конце концов  стал портным, но я так ему завидовал, что у него была большая роль!

Кастинг, когда ты еще ребенок, просто ужасен.

Да, что тут скажешь, вы понимаете.

А кокой суп был у вас на пятачке?

Говяжий.

 О!

 Да… Я думаю, что если бы это была куриная лапша, то все было бы нормально. Но это была говядина, а вы знаете кого-нибудь, кому был бы по душе говяжий суп от Campbell? Но вообще-то хорошо, что это не был томатный суп. Томатный был бы просто катастрофой.

А какая была ваша первая профессиональная роль?

Ну, это зависит от того, что вы понимаете под профессиональной. Все понимают по-разному. Я начинал работать в  Чикаго, в театре Evanston. Я репетировал кучу ролей, но не был задействован в основной актерской труппе. Для большинства людей, если ты не задействован в основном составе, ты недостаточно профессионал. Но для меня это не так, если ты работаешь в театре, значит, ты уже делаешь что-то настоящее. Поэтому, считаю, что моя первая большая роль – в постановке “Безгрешный” – Джона Логана, который сейчас очень известен благодаря своим сценариям для фильмов “Авиатор”, “Хьюго”, “Гладиатор“. Но мы были приятелями в колледже, и я переиграл в куче его постановок. Но моя первая оплачиваемая роль была в театре, которого уже нет, тоже в Чикаго.  Я играл радиоторгаша в 1920 -х, тараторящего с невероятной скоростью. И даже был отмечен наградой за эту роль.  И посмотрите! Я потом год не мог получить никакой работы.

Вас постигло глубокое разочарование?

Это было ужасно. Кажется, это был 1987 год, или 86. Мне казалось, что раз ты вошел в основной состав труппы и начал получать зарплату, ты наконец-то сможешь обеспечивать себя. Но вышло, что это не так. Кончилось тем, что я бросил театр и не работал более года. Странные вещи происходят в этом мире. Как только ты согласился на работу без оплаты, все кто приглашают тебя на следующую работу, думают: «Круто! Этот классный парень согласен работать за бесплатно!» Но ты-то об этом не знаешь, и когда заводишь разговор об оплате, то звучит примерно следующее: «Ну, а почему мы должны тебе платить, если при работе на того-то ты не получал ничего?» Вот где-то так все и происходит. Я знаю, что в моем случае – при съемках в кино, на ТВ – я являюсь неким раздражающим фактором. Потому что я знаю себе цену, и я требую такой же оплаты, как парни типа Стенли Туччи, Дэвида Морзе и Криса Мелони. Но когда продюсеры смотрят в бумаги, они задумываются: «Я могу за те же деньги получить Стенли Туччи. Почему я должен привлекать какого-то Дэниса О’Харе? Я могу пригласить Криса Мелони». Так что тяжело соревноваться с такими парнями.

Говоря о Крисе Мелоне, вы вернулись в Настоящую кровь. Что вам нравится в Расселе? Кажется, что вы получаете много удовольствия от своей роли.

Знаете, это фантастический персонаж.  Мне очень нравится стиль “Настоящей крови“. Я обожаю нашу актерскую семью. Люди всегда говорят: «О, это замечательная группа». Но наша группа ДЕЙСТВИТЕЛЬНО замечательная. И все, когда-либо задействованные в “Настоящей крови” и покинувшие ее, чувствуют себя несколько обездоленными. Потому что это лучшее шоу на земле, на сегодняшний момент времени. И шоу делается на высоком профессиональном уровне – люди не путаются друг у друга под ногами, они действительно выполняют свою работу. Ну, и конечно, сам материал – хотя он и выглядит немного дико со стороны, мы относимся к нему со всей серьезностью. И если у тебя есть сцена, в который ты лишаешь кого-то жизни, будь готов держать в руке кол. За это я люблю свою работу. И в то же время ты делаешь фантастические вещи. В недавнем эпизоде я убил персонажа Криса Мелони. Это было здорово. И вообще, отдельное слово надо сказать о наших сценаристах. Сценаристы здорово работают над каждым персонажем. Вот, возьмите Пэм – мне кажется, они просто наслаждаются, когда пишут ее реплики. Или Лафайетт. Ну, и сценаристы просто обожают Рассела.

А когда вы узнали, что вам придется убить персонажа Криса Мелони?

Я не знал. Мне не говорили до последнего. Я был взволнован, узнав, что он присоединился к нашему касту, ведь он великий актер. Я думал, как и все остальные, что он будет задействован на протяжении сезона. И когда я наконец прочитал последнюю сцену из сценария той серии, то я воскликнул «Что???» Я задумался. «Минуточку, а может ли он выжить? Нет, если вампиру вонзают кол в сердце – он окончательно мертв.» Но у меня не было сценария следующей серии, и я думал, а может он все-таки жив? Я не выдержал и пошел к сценаристам выпытывать их: «Точно – Роман мертв?». А они мне ответили: «Чувак, конечно же он мертв. Ты ведь его заколол». Тогда я понял «О! Вау, это просто безумие.»

И как тесно вы сотрудничаете со сценаристами?

Я с ними не сотрудничаю, в том смысл, что я не подаю им никаких идей, да и они не спрашивают моего мнения о том, что бы мне хотелось видеть в сценарии. От строчки к строчке в сценарии ты можешь только строить какие-то догадки о будущем или о прошлом. Я лично никогда этим не занимаюсь. Но они действительно тяжело работают, сплоченной группой во главе с Аланом Боллом и Греггом Аинбергом, исполнительным продюсером. Так что можно сказать, у нас крепкая семья сценаристов. Один сценарист начнет писать, другой закончит, и потом весь эпизод будет несколько раз переделываться, улучшаться. Это их дитя, выстраданное и выношенное каждым из них. Так это работает. Я никогда не заходил в комнату к сценаристам. Меня эта комната просто пугает.

Но если вы спросите, а что случится с Расселом в следующих парочку эпизодов? Они вам ответят?

Все зависит от сценариста и от времени, когда ты спрашиваешь об этом. Если уже поздно, глубокая ночь, они устали и может, они выпивают после работы. Вообще-то есть у нас члены команды, которые очень хорошо умеют с ними разговаривать. Поэтому я сначала к ним обращаюсь. Я просто подхожу к ним и спрашиваю: «Эй, кто-нибудь что-то слышал о моем персонаже в следующих сериях?» И иногда получаю какие-то крохи информации.

А кто это у вас такой добытчик информации?

О, я не могу вам назвать имен! Нет, не могу. Но эти актеры действительно круты в добывании информации (смеется). Вообще-то это один парень. Все, закрыли эту тему.

А с кем вы думаете, должна в конце концов остаться Соки?

Знаете, это сложный вопрос. Очевидно, я все еще фан Билла. Поскольку мне кажется, их отношения более естественны. Он их тех, кто стремится к женитьбе. Ну, а Эрик, конечно же, никогда не остепенится. Джо (Манганьелло, который играет Алсида), он удивительный, и у него есть то, что называется честью мундира, но он для меня немного нестабильный. Поэтому, я ставлю на Билла. Почему? Они для меня – самая романтическая пара.

А чем вы собираетесь заниматься после мюзикла?

Мне бы надо взять отпуск. У меня были просто сумасшедшие несколько лет. Я был занят в “Настоящей крови”, потом моментально перешел в “Американскую историю ужасов”. Затем перепрыгнул в “Илиаду” – пьесу для одного актера,  которую сам и написал, в соавторстве со своей подругой Лизой Петерсен, потом вернулся в “Настоящую кровь”, и теперь вот приступил к мюзиклу “В Деревьях”. Немножко напряженно, не так ли?

Мой муж просто злится на меня, потому что мы забронировали себе отпуск на остовах, и  он рассчитывал, что у нас получится съездить отдохнуть. Но пока у меня не получилось. У нас есть 15-месячный сын, и я очень хочу вырваться к ним. Я очень по ним скучаю. Я ведь совершенно не собирался участвовать в этом мюзикле. Я был уверен, что проведу лето со своим мужем и сыном. Но постановка “В деревьях” – это о детях. О том, что мы даем нашим детям, и этот  материал показался таким притягательным для меня, что чем больше я думал об этой роли, тем больше мне хотелось ее сыграть. В общем, я согласился на постановку. Вы ведь делаете что-то, потому что должны это сделать. Вот это одна из тех вещей, которую я должен был сделать.

 А в будущем вы бы хотели играть такие роли, которые были бы интересны для вашего сына?

О, да. Ведь все, что я делал до сих пор, он сможет посмотреть только после 18 лет. Я теперь понимаю актеров, которые играют в детских фильмах, и говорят «О, мои дети меня любят! Я – герой!».