Амелиа Роуз Блэр (Уилла, “Настоящая Кровь”) ответила на вопросы журнала The Rolling Stone о “Настоящей Крови”. Ниже можно прочесть выдержки из интервью актрисы.

А ты входила в число поклонников “Настоящей Крови” до того, как начала в сниматься в этом шоу?

Да, я была Truebie с первого сезона. Я заболела этим сериалом с первой серии, мы с друзьями собирались у них дома и смотрели его каждую неделю. Оказаться в “Настоящей Крови” – это что-то нереальное!

И кто были твои любимчики?

Я всегда любила вампиров в этом сериале. Эрик, Пэм, да и Билл. И мне нравятся приглашенные звезды, как Фиона Шоу, к примеру (Марни, 4 сезон).

А кроме Фионы Шоу?

Рутгер Хауэр. Он великолепен! Как на экране, так и в жизни. Мне нравилось наблюдать как он разъезжает вокруг съемочной площадки на своем велосипеде, с этой своей безумной прической, курит сигареты. И он потрясающе справился со своей работой! Мне очень понравился его Найл.

Расскажи о своей реакции, когда ты посмотрела отснятую сцену обращения Уиллы. Признаю, это первая удивительно красивая сцена обращения в “Настоящей Крови”.

Это было как во сне, когда я все увидела, потому что я действительно не помню, как мы снимали эту сцену. Мы снимали ее так долго, ведь надо было показать потерю крови. Но увидев все на экране, в конце концов, я подумала, что это обращение действительно классное. Помню, после съемок этой сцены я поехала домой и на следующее утро проснулась с таким странным ощущением. Что-то типа, я проснулась очень-очень злая, потом мне стало очень-очень грустно, потом почему-то очень-очень хорошо и, наконец, я снова дико разозлилась. Это было как «Да что со мной происходит?!» А потом я поняла –  я ведь умерла прошлой ночью! Поэтому, естественно, что у меня была такая агрессивная реакция, такая же ситуация была и с Уиллой, когда она очнулась следующей ночью после смерти. Она была очень-очень счастлива, потом просто обезумела, а потом почувствовала, что ее предали. Так что определенно между нашими реакциями есть какая-то параллель.

Как ты думаешь, а Уилла действительно хотела стать вампиром, или она это сказал, чтоб казаться ближе Эрику? Тяжело ли осознавать, что практически одновременно с обращением в вампира она оказалась в Вампирском Лагере?

Думаю, она понятия не имела, что значит быть вампиром. Думаю, сама мысль об этом вскружила ей голову. И, конечно же, Эрик – он такой неотразимый, убедительный, страшный и сексуальный! Мне кажется, когда она приняла это решение, когда сказала ОК, она совершенно не думала о том, что это «на всю жизнь». Она просто подумала «Вот оно, то, что я хочу», и прыгнула в омут с головой.

Думаешь, она сейчас сожалеет?

Мне кажется, ее больше беспокоит реакция ее отца. Сцена, когда она к нему вернулась, когда я ее читала, я подумала, что это самое грустное из всего, что случилось. Она получила, что хотела, а он разрушил. Это трагедия. И то, что он отослал ее в лагерь – это просто не передать словами. Все ее надежда обратились в прах.

Как думаешь, что такого увидел Эрик в Уилле, что убедило его обратить ее в вампира? Он говорил, что даже в случае с Пэм подобное решение не далось ему легко, она ведь оставляла ему выбор. Уилла – это первый человек кого он добровольно обратил.

Хочется верить, что он увидел что-то, что его удивило. Может, какая-то внутренняя сила. Алекс так создает образ Эрика – он такой многогранный, и мне кажется, у него гораздо больше причин для такого поступка, чем я могу представить. Понятия не имею, что там происходило у него в голове, но хочется, чтоб это была сила.

Перевод – valerie.